Ярославский журналист Лада Иванова после просмотра моего нового фильма решила поговорить со мной по-подробнее. И вот, вышло такое, на мой взгляд, живое и неформальное интервью. #НЕСВЯТАЯСВЯТАЯ «Сократ мне друг, но…», что сказать? Я законченный атеист. В наше время и в нашей стране это равносильно ныне признанию в своей нетрадиционной ориентации: вроде никого и не удивишь, но, по определению, становишься изгоем, потому как не принято и точка. Про что это я так издали и пространно? Про документальный фильм «Несвятая святая», снятый Марией Сандлер. Мы знакомы много лет и это было единственной причиной, которая сподвигла меня к просмотру кино с таким названием. На премьеру не попала, а тут внезапно так удачно все сложилось: дополнительный показ в удобное время и удобном месте. Сразу скажу: знаю автора, как человека глубоко верующего (что изначально кардинально расходится с моей жизненной позицией), но никогда и никому не пытающегося навязывать свои жизненные взгляды. Всё же, я была практически уверена, что решившись снимать фильм на тему веры, религиозных отношений, автор изначально, по определению, должен будет делать это с позиции воцерковленного - «во славу», так сказать. Нет. Это высококлассное, с большим вкусом, красиво снятое, истинно документальное кино. Автор в теме, и ему невероятно повезло с героями, внезапно ставшими практически соавторами, поскольку на общении с ними очень естественно и живо выстроилась вся история. О чем история? О церкви, кризисе отношений, насущных проблемах самой большой и влиятельной негосударственной организации в стране. О вере, религии, ожиданиях и реальности. О разнице формы и содержания. О праве на слово и поступок. О праве на выбор, либо отказе от него. После фильма была возможность пообщаться с автором, но вопросов оказалось так много, что мы решили продолжить общение в формате интервью. Пришлось оставить за кадром происхождение названия, поиск героев, тизер, собственно, фильма, поскольку эти моменты много раз были озвучены, но интересных тем оказалось столько, что и диалоги пришлось потом безжалостно кромсать, чтобы довести их хоть до какого-то приемлемого печатного объема. Итак, Мария Сандлер и фильм «Несвятая Святая». 1. Художественное кино: завязка, развитие, кульминация, финал. Они встретились, станцевали под дождем, признались в любви, поженились. Или не сошлись характерами и все умерли. Практически всегда это история с завершением, выводом. Документальное кино: они встретились, разговорились и…продолжали говорить минут сорок, а потом титры. Это мое восприятие. Чем, по твоему мнению, принципиально отличается художественный фильм от документального? - Не всегда так однозначно, конечно. И, в так называемом, художественном (а, точнее будет сказать, игровом) кино существуют и открытые финалы, и размытая композиция. И в документальных картинах очень часто прослеживается четкая классическая структура: завязка – развитие действия – кульминация –развязка. Более того, современное документальное кино стремится сейчас к тому, чтобы стать не просто «разговором на тему», а полноценным художественным произведением. Другое дело, что конфликты могут быть не так очевидны, кульминация не такой яркой, а композиционные повороты происходят, скорее, внутри персонажа. Но, опять же, в каждом фильме все зависит от задумки режиссера. Даже в документальном кино режиссер выстраивает сюжет и приводит зрителя к той мысли, к которой задумал привести. 2. «Мы объявляем вам Весну» - первый твой большой проект, вполне себе мирный, ничего криминального не содержащий, стал едва ли не главным культурным событием и поводом для многочисленных скандалов в Ярославле 2019г. «Несвятая Святая» - красивый видеоряд, музыка, локации, диалоги мудрых, образованных людей, без тени агрессии или неприемлемых высказываний – всё располагает к приятному, умиротворяющему просмотру. Но в итоге, уже на старте проката, фильм вызвал бурные споры. Как ты умудряешься снимать такое кино, откуда приходят темы, провоцирующие столь яростную реакцию? - Как сказала писатель, поэт и драматург Наталья Ключарева на обсуждении моего фильма «Несвятая Святая», «все, что я делаю –это про свободу». Наверное, так и есть. Я не терплю несвободы. Внутренней, прежде всего. Я считаю свободу одним из важнейших признаков, качеств христианина. Но не всем нравится быть свободными (гораздо проще действовать по распорядку, заведенному кем-то, нежели делать выбор самому) и не всем нравится, когда кто-то свободен. Отсюда и конфликты, и острые реакции. Но это даже хорошо! Горячее восприятие дает повод встрепенуться, задуматься, актуализировать что-то в себе и во вне. Я рада, что мне удается расшевелить заснувшее королевство своими фильмами. 3. «Несвятая Святая» – кино о Церкви, а РПЦ в нашей стране – тема опасная, защищенная законом, почти запретная. Что сподвигло снять фильм с такой неоднозначной тематикой? - Меньше всего я думала о неприкосновенности РПЦ, когда задумывала это кино. Этот фильм – выстраданные мною лично, пережитые за 20 лет в Церкви состояния, мои вопросы, остававшиеся без ответов, мои сомнения и борения. За 20 лет моего воцерковления были разные этапы: и неофитство, и служение в качестве регента, и отход от Церкви на несколько лет, и возвращение. И ни в один из этих периодов я не находила за всеми церковными ритуалами, правилами, канонами смысла лично для себя. Но получала от Бога реальные ответы и помощь, когда напрямую, сама к Нему обращалась. И во мне всегда таился такой вот конфликт: необходимость церковных правил (зачем мне нужна вечерняя служба, такая долгая и непонятная? Почему я должна поститься в среду и пятницу, если я не ощущаю сейчас, каждую неделю, в наше время, этой боли событий 2000-летней давности? Ну и т.д.) и личное богообщение. Часто бывало, что я приходила к священникам с тем или иным вопросом о несоответствии, например, Евангельского и церковного. Они всегда как-то выкручивались, приводя в пример обязательно святых отцов, ну и прочее… А потом появился в моей жизни Виктор, мой муж, человек искренне верующий, но не являющийся членом РПЦ. И вот началось настоящее вскрытие неизлеченных ран, когда он начал задавать мне неудобные вопросы. Сначала я пыталась обороняться, а потом, все же, пришлось отвечать. А, чтобы отвечать, надо было начать изучать и вникать в тему. Как раз в это время Бог свел (не иначе!) нас с о. Александром Сатомским, который и направил меня уже, в свою очередь, к публикациям о. Алексея Уминского. Дальше состоялось мое знакомство с «Правмиром» и «Преданием», где я начала свое новое церковное образование. И, когда я открыла для себя удивительную Церковь, наполненную смыслом, а главное –общением с живым Богом, я, конечно же, захотела рассказать об этом своем открытии. А как я могу рассказать? Снять фильм. Вот так все и началось. И, мне кажется, именно сейчас особенно важно, что этот разговор о Церкви состоялся в виде художественного произведения, а не просто телепередачи или подкаста. Сейчас, когда слов так много, а веры словам так мало, воздействие на зрителя художественными средствами, обращение к сердцу человека, очень действенно и на самом деле дает живой отклик. 4. Мы с тобой представители разных лагерей. Ты – человек верующий, неоднократно говоривший о безоговорочной любви к Церкви. Я, в силу совершенно конкретных причин и жизненного опыта, имею крайне негативное отношение к РПЦ. Но на просмотрах встретились представители обоих лагерей. Кому, по авторской задумке, был изначально адресован фильм? - Адресатов было много, поэтому задача стояла передо мной очень сложная: так много тем, так много вопросов, да еще и разнообразие предполагаемого зрителя! Каким языком говорить с неверующими? Как не обидеть консервативных христиан? Как открыть Церковь тем, кто ее не любит, сторонится и относится к ней настороженно? Было очень сложно, на самом деле. Поэтому в итоге я выбрала язык художественной культуры, обратилась к метафоре как способу повествования. Конечно, несложно заметить в фильме намеренные аллюзии и цитаты из творчества Андрея Тарковского. Но фильм полон также авторских символов и отсылок к вечному контексту. Ну, например, в фильме есть намеки на все церковные таинства, а сама конструкция фильма –это Литургия. 5. Православная религия, по моему мнению, крайне консервативна и архаична: её представления о морали, правилах жизни, поведения давно устарели. У современного человека многие каноны, насаждаемые РПЦ, вызывают отторжение на уровне банального здравого смысла, но…мы родились в России и, по определению, должны быть православными. Вот просто по месту рождения. Известный российский музыкант Сергей Калугин, честно и показательно высказался о своих духовных исканиях: «Пошел в ту церковь, которая была ближе к дому – в православный храм, естественно». Что же получается: по сути наше «православие» - форма без содержания? - Ну вот один из героев фильма, например, сделал совсем наоборот: родившись на Сардинии в католической семье, отец Джованни Гуайта познакомился с о. Александром Менем (и с русской православной Церковью) и сделал собственный выбор: стал православным христианином, а в зрелом возрасте и священником РПЦ. Но, бесспорно, многие верующие выросли из тех времен, когда в 90-е открылась церковь, когда все вдруг стали верующими, не понимая ничего толком, но, видимо, интуитивно чувствуя потребность в общении с Богом. И не было тогда еще ничего, никакой церковной педагогики, никакой толковой катехизации. Шли наощупь. Но это не плохо. Это естественно. 6. Тебе не показалось, что у воцерковленных зрителей было некоторое неприятие темы, отторжение, на уровне «нечего со своим уставом в чужой монастырь»? Хотя, в фильме я увидела совершенно иное отношение «клира» к «миру»: священники демонстрировали куда большую терпимость и разумность, чем их паства. - Ну, во-первых, «монастырь» этот для меня не чужой. А очень даже свой. Поэтому-то и болит за него душа, поэтому-то и имею право о нем говорить и печалиться. А для героев – это тем более родная боль. И воцерковленные люди, которые себя противопоставляют прочим, должны понимать, что истинная Церковь Христова должна принимать любого человека, нуждающегося в Ней: и верующего, и неверующего. Принять, поддержать, помочь. Это и есть христианство. А не закрытость и обособленность, не снобизм и не восприятие себя единственно правильными. Фильм как раз призывает к размышлению над самими собой. Призывает задать себе самые неудобные, самые больные вопросы: настоящий ли я христианин? Люблю ли я ближних на самом деле, или мне дороже правила и закон? 7. Герои фильма - действующие священники. Насколько мне известно, внутри РПЦ свободолюбие и наличие собственного мнения не приветствуется. Тем не менее, мы видим представителей Церкви, которые вполне здраво, аргументировано, иногда, шокирующе откровенно рассуждают о проблемах веры, страны, мира. Что это? Характерные представители или редкие индивиды, революционеры, осознавшие необходимость перемен? И как Церковь в целом относится к таким бунтарям? - Живая христианская мысль в Церкви появилась не сегодня. С середины 20 века уже появлялись такие великие проповедники, как о. Антоний Сурожский, о. Александр Шмеман, м. Мария Скобцова, о. Александр Мень. Герои моего фильма – их последователи, а не бунтари. Просто, как сказал в фильме о. Петр Мещеринов, массовость всегда доминирует над индивидуальностью. Чтобы быть свободным и по-настоящему искать Бога, нужны усилия. Большинству не хочется прикладывать эти усилия. Поэтому из этого большинства вырастает такая своеобразная «удобная» религия, которая поглощает живую веру, живое слово. Поэтому мои герои кажутся подчас вольнодумцами. В действительности же их слова – это подтверждение Евангельской мысли. 8. Я смотрела на экран и едва ли не на каждом эпизоде ловила себя на мысли «в принципе да, но…». Мир катастрофически, стремительно меняется. Этот процесс затрагивает все сферы жизни. «Несвятая Святая» задает больше вопросов, чем дает ответов о том, что происходит сейчас не только в РПЦ, как религиозной системе, но и среди людей искренне верующих. - А вопросы побуждают людей думать. Размышлять. Искать. Хорошо же! 9. Так о чем же фильм? - О любви. И о свободе, конечно.